Книга только для ознакомления
.. Лобзнуть!..
- Юрий Алексеевич, - продолжала щебетать Петерсон, - ведь вы, кажется,
на сегодня назначены? Хорош, нечего сказать, дирижер!
- Миль пардон, мадам [тысяча извинений, сударыня (фр.)]. Се ма фот!..
Это моя вина! - воскликнул Бобетинский, подлетая к ней. На ходу он быстро
шаркал ногами, приседал, балансировал туловищем и раскачивал опущенными
руками с таким видом, как будто он выделывал подготовительные па какого-то
веселого балетного танца. - Ваш-шу руку. Вотр мэн, мадам. Господа, в залу,
в залу!
Он понесся под руку с Петерсон, гордо закинув кверху голову, и уже из
другой комнаты доносился его голос - светского, как он воображал,
дирижера:
- Месье, приглашайте дам на вальс! Музыканты, вальс!
- Простите, господин подполковник, мои обязанности призывают меня, -
сказал Ромашов.
- Эх, братец ты мой, - с сокрушением поник головой Лех. - И ты такой же
перец, как и они все... Гето... постой, постой, прапорщик... Ты слыхал про
Мольтке? Про великого молчальника, фельдмаршала... гето... и стратега
Мольтке?
- Господин подполковник, право же...
- А ты не егози... Сия притча краткая... Великий молчальник посещал
офицерские собрания и, когда обедал, то... гето... клал перед собою на
стол кошелек, набитый, братец ты мой, золотом. Решил он в уме отдать этот
кошелек тому офицеру, от которого он хоть раз услышит в собрании дельное
слово
|
