Книга только для ознакомления
.
- А ваши хороши? - спросил водитель.
- Хороши.
Водитель натянул пилотку на лоб и дал газ. Больше мы не разговаривали.
Пожалуй, никогда я не вспоминал с такой остротой любимые места, как на
войне. Я ловил себя на том, что нетерпеливо жду ночи, когда где-нибудь в
сухой степной балке, лежа в кузове грузовой машины и укрывшись шинелью,
можно вернуться мыслью к этим местам и пройти по ним медленно и спокойно,
вдыхая сосновый воздух. Я говорил себе: "Сегодня я пойду на Черное озеро, а
завтра, если буду жив, на берега Пры или на Требутино". И у меня замирало
сердце от предчувствия этих воображаемых походов.
Вот так однажды я лежал под шинелью и представлял в мельчайших
подробностях путь на Черное озеро. Мне казалось, что не может быть в жизни
большего счастья, чем опять увидеть эти места и пройти по ним, забыв обо
всех заботах и невзгодах, слушая, как легко стучит в груди сердце.
В этих своих мечтах в кузове машины я всегда выходил из деревенского дома
ранним утром и шел по песчаной улице мимо старых изб. На подоконниках в
жестянках от консервов цвел огненный бальзамин. Его в тамошних местах зовут
"Ваня мокрый". Должно быть, потому, что толстый ствол бальзамина
просвечивает против солнца зеленым соком и в этом соке иногда даже видны
пузырьки воздуха.
Около колодца, где весь день гремят ведрами босоногие болтливые девочки в
ситцевых выгоревших платьях, надо свернуть в проулок, или, по-местному, в
"прожог"
|
