Книга только для ознакомления
. Котлы никак не чищены. Поэтому полный
тихоход. Держат его на несрочных рейсах, можно сказать, на задворках.
Команда - все до одного негры.
Когда Миронов кончил перечисление пароходов, перламутровый рассвет уже
просыпался над морем, осторожно запевали в платанах на бульваре птицы и
сильно пахло из окна маттиолой.
Почти никто из морских людей не ушел. Все сидели бледные от усталости и
рассвета. Он лился в окна холодноватой волной.
Это было поразительно и непонятно. Память у Миронова, очевидно,
работала с феноменальной точностью.
Морские люди только качали головами, подходили к нему, крепко трясли
ему руку и неохотно расходились по домам: хотелось еще поговорить "за родное
море и за наши пароходы", знакомые до последней нагретой солнцем заклепки и
царапины на дубовом планшире.
Слух о Миронове прокатился по Черноморью. Возможно, что он дошел до
Турции, а может быть, даже и до Греции. Есть у моряков своя загадочная и
быстрая почта.
Комиссариат по иностранным делам прислал Миронову благодарность.
Смущенный своим триумфом, Миронов сбежал в родной Херсон, чтобы, как он
выразился, прощаясь со мной и Володей Головчинером, "не дурить самому себе
голову".
Чтобы закончить разговор об Иванове, необходимо было бы рассказать
много всяких историй, связанных со строптивым нравом этого человека. Но пока
что я расскажу только одну такую историю
|
