Книга только для ознакомления
.
В "Моряке" было холоднее, чем дома. Редакция помещалась в большом
особняке рядом с Воронцовским дворцом. Стены особняка, расписанные бледными
фресками, и разноцветные стекла в окнах, особенно синие, усиливали нашу
морозную дрожь.
Все сбились в одну комнату, где стояла железная "буржуйка" с выведенной
за окно закоптелой трубой. Из трубы изредка капал на головы и рукописи
жидкий зловонный деготь.
Около "буржуйки" сидела неунывающая и шумная машинистка Люсьена Хинсон.
О ней все говорили, что она "красивая, как итальянка", и все завидовали ей
из-за лучшего места в комнате. Но вскоре и Люсьена тоже нахохлилась и
скисла.
Заведующий хозяйством крикливый румын Кынти, ходивший в толстой черной
шинели, как в чугунной броне, не достал ни охапки дров. В свое оправдание он
распахивал шинель, бил себя по карманам старого френча и кричал, что от
Одессы до самой Винницы нет ни одного полена дров,- пусть его повесят рядом
с памятником Дюку, если это не так.
- Перестаньте пылить своим френчем! - небрежно сказала ему Люсьена.- И
вообще прекратите вашу шмекерию!
Никто из нас, даже сама Люсьена, не знал значения румынского слова
"шмекерия". Кынти пришел от этого слова в исступление. Даже стоять около
него представлялось опасным: он весь трещал, хрипел, вертелся, плевался,
грозился и каждую минуту, казалось, мог взорваться с оглушительным громом и
свистом
|
