Книга только для ознакомления
. (Тогда я впервые увидел
действие автоматной очереди так близко. На более далеком расстоянии его,
конечно, приходилось видеть слишком часто. Зимой, например, попадание пули
в человека обычно отмечалось легким облачком снежной пыли, которая
вспархивала над шинелью.)
Это был первый человек, которого я убил за время войны... То есть как
участник огромной военной машины я повинен в смерти многих. Но если лично,
Гольцленер был первый.
Я оттащил труп в сторону, чтобы он не мешал мне с картиной, приступил к
делу и взял ее.
Бой все приближался к собору. В двери я увидел наших отступающих
солдат. Я справился с картиной и самым последним присоединился к ним.
Партизаны ввели в дело пулеметы. В городке, казалось, стреляло каждое
окно.
Но картина была уже со мной.
Я привез ее сюда, в свой родной город, и здесь, в комнате,
принадлежащей фрау Зедельмайер, повесил на почетном месте. На самой
освещенной стене. "Мадонна Кастельфранко" тут и висит все послевоенные
годы...
Уже совсем светло. Начинается день.
Я поднимаюсь с постели и прохаживаюсь по комнате.
Картины в рамах смотрят на меня.
Здесь нет только Валантена. Что-то всегда не позволяло мне взять его,
хотя в Париже у меня бывали подходящие случаи. Но я не мог чего-то
преодолеть. Может быть, это оттого, что слишком лично к нему отношусь. Он
самый великий из всех художников, самый человечный, самый близкий мне
|
